Улисска третья



«Дождь» –

звучит так же крепко и липко,

как скотч.

На подоконнике лужа и

Джойс,

дочитанный как бы

вскользь.

Под кофе и фенозепам.



Улисс был еврей –

что ж…

И, как я, никуда не плыл.

А все больше по кабакам

Итаку с собой таскал,

записывал на нее, как

на счет,

черт знает сколько пинт.

В этом случае Дублин

схож

с Троей, сожженной, как жизнь.



 Зел-Гадес