задержанную на 2е с половиной недели мебель ароде уже точно привезут в пятницу и разрешение на работу есть, но тут начал козлить инженер. и у нащальнике сломался ноутбук с базой.
МЭЛ, ЭТА ЖЕСТЯНКА НИКОГДА НЕ ВЗЛЕТИТ.
вообще если впасть в тупой культизм, я чувствую себя энергетиком в несработанной тройке. поездка в порт авентуру вместо работы вымотала меня больше работы.
но тут по моему в воздухе что-то распыляют. да и предыдущее комментирует только героический Таче(кстати, чувак, если у тебя есть ви-чат, давай я его тебе туда начитаю?), так что можно и вывесить.
A DIOS.
Написано мной. Будто я инструмент Его, Ничтожный, жалкий, забытый на побережье, Вот тебе, милый, небо над головой, И живи - надеждой. Вот же тебе дорога - почти что тернистый путь. Вот тебе: город, море. Чего ты хочешь еще? - Я просто хочу, обернувшись когда-нибудь, Увидеть того, кто справа стоит за моим плечом.
На солнце горят кресты у горных монастырей, за что меня выбрал, Ты, из всех под рукой Твоей?
Самое клевое, что я придумал, это пихать все свои жуткие педали фашизма(надеюсь, все помнят, что обозначается этим эвфемизмом) бедному доктору Маккою в сны. Охохохо.
*** В медотсеке короткий неверный сон, Ох если б он мог не спать! Ему снится прерия, снится песок, Снятся выстрелы Вновь и опять. Опркинутым куполом неба над ним - Бесконечный сплин.
*** ...А сегодня вместо войны и Атланты, Вместо юга, что стал знакомым до боли, Ему снится тысяча девятьсот восемьдесят девятый, Ему снится далёкий северный город.
Где, устав, выживать на свою зарплату, И считая частные клиники личным адом, Разведясь с женой, оставив себе лишь кости Он перевозит вещи в квартиру, где вечно гости, Вечно толпа, но нечем заплатить ренту, Где масса вольных художников без агента, Где страсти кипят, постоянно царствует драма, Мать - была бы жива - не одобрила б точно. Прямо В лицо слова, любовь, обиды и холод, Заходи - не бойся, почувствуй, что снова молод,..
Но только здесь своим уже не стать вовек. Южанин. Бывший врач. Пропащий человек.
рента все еще слушается через комок в горле. в этом состоянии и работаю. коробкин рядом сверлит сейф. мебели в кафе все еще нет. сижу на ящике охуенно все. абсолютно все.
открытие предполагается в субботу. я переслушал ренту, о господи зачем. очередные педали фашизма по стартреку стучатся в мою печень.))) понимаете, маккой он одновременно и роджер и марк. И КОСМОС.
• Кому еще не понятно, что целомудрие - самое неестественное сексуальное извращение и что офицер-девственник не способен адекватно вникать в нюансы корабельной службы.
Все клетчатые рубашки доктора Маккоя, Все его письма жене, Которой давно все равно, кто он, Чем он занят, и кто он мне. Все его ворчание, все диеты, Постоянное чувство вины, Все посещенные им планеты, Вся суть проигранной им войны, С собой, с уставом, с гормонами, с сердцем, Со мной. Неверно выбранный тон, И все что стало последней вешкой, Все помещается в этом: Боунз!
LENTAMENTE Здесь море ни секунды не сливается с небом Над набережной плывет незнакомый гомон Кажется, что ты - на другой планете, Небо по ночам наливается золотом.
И все они смуглые и золотоглазые Речь их похожа на рокот моря, Синие горы, огромный паззл - Курортный город.
в этом есть много от болезненной пустоты почитывать тексты, знать что писал не ты, что историю, что жжет тебя изнутри, не суметь рассказать. в ней, в сущности строчки три: как один помогает другому не умирать, как другой помогает первому выбирать, как корабль до солнечной по прямой возвращался домой.